Госпожа (Пролог)

“Сейчас медленно, противно скрипя, откроется коричневая дверь. Через секунду войдёт небольшого роста человек в черном смокинге и положит на стол, стоящий в углу комнаты, стопку бумаг. Потом он усядется на стул, аккуратно выдвинутый из-под стола. Далее мужчина выдвинет ящичек и достанет оттуда недопитую бутылку дорогого виски. Открутит крышечку и прямо из горлышка сделает несколько негромких глотков. Спустя пять минут ничего не подозревающему мужчине станет плохо, ему покажется, что это из-за недоедания и большого количества выпитого алкоголя. Дверь вновь откроется, но на этот раз мужчина в смокинге выбежит из душного на его взгляд помещения. Через десять минут он, сидя на лавочке возле своего дома и жадно глотая воздух, упадёт на крыльцо и забьётся в предсмертных конвульсиях, пуская изо рта белую пену”.

Допечатав последние строки, Генри взглянул на зелёные буковки, горящие на мониторе его компьютера. Небритый мужчина немного подумал, усмехнулся, выделил текст и всё удалил. Немного погодя он перевёл дух и откинулся на спинку кресла. Сняв свои очки и положив их на стол, исхудавший человек повернулся к старому рваному дивану и посмотрел на маленькую самодельную куклу. Её глазами были пластмассовые черные пуговички, бережно пришитые к тряпичной голове. Платьишко было сшито из каких-то старых кухонных занавесок, а материалом для ботинок служила обычная картонка, раскрашенная в черный цвет.

- Ну что, Лилия? У меня вот опять ничего не выходит, - расстроено обратился молодой человек к своей вечно слушающей его собеседнице, - что ты говоришь? Да, наверное, это он, творческий кризис.

Генри взглянул на не идущие уже несколько лет настенные часы, потом снова перевёл взгляд на игрушечную куклу, смирно сидящую на диване и, погрустнев, сказал, - Наверное, во всём виновата солнечная погода. Или отсутствие реальных фактов. А может, проблема в понимании того, что это никто не будет читать, точнее просто-напросто не сможет… Я так больше не могу, понимаешь?

Ослепительный диск висел прямо на залитом синей краской небе. Облака, плывущие по этому бескрайнему морю, каждые несколько минут своей жизни меняли очертания и образы. Сначала белый сгусток был огромным парусником, что существовал когда-то давно до войны, а через минуту, если отвести взгляд и вновь посмотреть на тучку, то это уже был далеко не корабль, а чьё-нибудь лицо или необычное белоснежное покрывало, сквозь которое прорывались солнечные лучи. Солнце сегодня освещало каждый переулочек и тёмный уголок пустоши. Генри приволок откуда то еще не прогнившие доски. От сильной жары в горле пересохло. Он достал флягу и отпил из горлышка, жадно глотая тёплую спасительную воду. От жадности вода потекла по его небритому подбородку и несколько капель долетели до раскалённого песка, но они практически тут же испарились. Молодой человек уже несколько часов стоял с молотком и пилой прямо на главной площади города Новак. Уличные зеваки или просто проходившие мимо путники смотрели на него и недоумевали. Но никто не решался подойти и спросить, что же всё-таки тут строит этот сумасшедший. Впрочем, ближе к вечеру, после долгой и усердной работы жители этого небольшого городка увидели результат работы Генри. Прямо в центре города стояла настоящая висельница, своей конструкцией напоминающая ту самую, из обгоревших книг про средневековье.

- Дамы и господа! – обратился молодой человек к публике, собравшейся возле этого необычного строения, - мне надоел этот скучный и серый мир! Прощайте!

Генри быстро вбежал к уже надетой на специальный крюк верёвке и просунул свою голову в смертельную петлю. Толпа бешено загудела, чтобы сумасшедший опомнился, но было уже поздно. Молодой человек, улыбнувшись, дёрнул за деревянный рычаг, находившийся возле его правой руки, и прогремел оглушающий хлопок. “Сцену” заволокло дымом, а когда он рассеялся, не было ни петли, ни, собственно, и самого Генри. Люди, стоявшие в недоумении с выпученными глазами, громко ахнули, самые смелые подошли к висельнице и осмотрели её. Кто-то решил постучать по деревянному полу на наличие пустого звука, но, везде всё было плотно, да и к тому же забито накрепко гвоздями. В конечном итоге народ махнул руками, и каждый пошел по своим делам, полностью завороженный этой загадкой.

- Тебе не тесно, Лилия? – обратился к кукле Генри, находившийся в тёмном помещении, напоминающим пустоту, - нет? Вот и славненько. Как считаешь, долго ли я проспал? Наверное, уже ночь, и нужно выбираться отсюда.

С задней стороны площадки выпала сначала одна дощечка, потом другая. Через минуту из образованного отверстия высунулось небритое лицо. На небе, как и предполагал Генри, уже горели яркие зелёные звёздочки, а где-то далеко за холмом виднелась ярко-желтая луна, освещающая дорогу ночным путникам. Вокруг не было ни души. Все спали. Еле выбравшись из потайного места, писатель отряхнулся и проверил свою сумку на наличие в ней Лилии. Достав из своей лежанки молоток, Генри, взяв дощечки и гвозди, заделал дыру. После небольших мучений небритый и исхудавший мужчина, последний раз взглянув на мотель, в котором он прожил большую часть своей жизни, отправился по лунной тропинке куда-то в неизвестность за приключениями и сюжетом для своей книги.

Торговцы, уставшие от длинной дороги, разбили под горой лагерь. Они вечно путешествовали по пустошам в надежде сбыть кому-нибудь свой товар, но вот уже неделю их преследовали неудачи. То на них нападут озверевшие мутанты, то грабители, то просто товар никто не покупает. И вот сейчас отчаянные караванщики следовали в организацию «Красный Караван», там они планировали вступить в него и покончить раз и навсегда со своим невезением. Вообще торговля в этих местах – сложное дело. Торговцев всегда даже правительственные войска Новой Калифорнийской Республики пытаются либо надуть, либо убить, забрав весь товар. Поэтому-то они и ходят вооруженные до зубов втроём или вчетвером. В Мохаве существовали до поры до времени безопасные торговые маршруты. Но за несколько лет грабители и те, кто хотел ими стать, прочуяли, что караваны ходят по определённым путям, стали нападать на них. Торговцев либо убивали, либо жестоко избивали. В любом случае у них отбирали всё. «Красный Караван» стал с этим бороться элементарным методом. К каждому торговому каравану приставлялась обученная охрана, но и это не всегда помогало… Да и сама организация иногда могла выступать в качестве атакующих, ибо конкуренция сильно бьёт по кошельку.

Огонь, потрескивая и выпуская оранжевые искры ввысь, догорал. Два человека спали детским крепким сном в спальных мешках, а один, засыпая, охранял временный лагерь от врагов. Почувствовав, что кто-то приближается, охранник насторожился и снял с предохранителя свой длинный карабин.

- Стой! Стрелять буду! – испуганно проорал сторожила, но вдруг глаза стали слипаться, а язык неметь. Руки обессилили, и вот он уже не мог держать своё оружие, отчего выронил его, а сам упал на колени, истерично помотав головой в надежде оправиться. Но не тут-то было. Сильный и острый удар отрубил бедолаге голову, которая докатилась до умирающего костра с застывшим ужасом на лице. Проснувшийся брамин замычал, от чего разбудил оставшихся двоих торговцев. Но последнее, что увидел каждый из них - была черная фигура, облитая ярким лунным светом.